Сергей Михеенков - Солдатский маршал [Журнальный вариант]
Для Андрея Ивановича Ерёменко назначение на армию было понижением в должности после командования Западным, Центральным, Брянским фронтами. Но там его хронически преследовали одна неудача за другой. В основном — в виде сильных противников, таких, как генерал Гудериан. Ерёменко лично Сталину обещал разбить «подлеца Гудериана», но был им разбит сам, к тому же тяжело ранен. Сталин недолюбливал Ерёменко, и в первую очередь за склонность к лёгким обещаниям. Однако 4‑й ударной армией в ходе Торопецко — Холмской операции, действовавшей совместно с 3‑й ударной, удалось достигнуть, пожалуй, самого значительного успеха в этот период боёв. Ерёменко умело и энергично вёл свои войска, быстро очищая от противника озёрный и лесной край западнее Осташкова. Уже к концу января ударная группировка этих двух армий охватила с юга Демянскую группировку немцев и вышла к Витебску. Для сравнения: если бы так действовали армии Западного фронта, к примеру, на оси Варшавского шоссе, то они к этому времени стояли бы под Рославлем и Ярцевом у Смоленска.
Войска Конева и Жукова, несмотря на все трудности, граничащие с объективной невозможностью выполнить то, что приказывала Ставка, благодаря своему упорству, способности действовать на грани возможного, а точнее, невозможного, поставили группу армий «Центр» и правое крыло группы армий «Север» в тупик.
Январь 42‑го стал пиком атак в районе дуги Вязьма — Ржев — Холм. Казалось, ещё чуть–чуть…
Но роль личности в истории всё же велика. Новый командующий 9‑й полевой армии сумел совладать и с собственными нервами, и с порученным ему участком фронта.
В конце января Модель предпринял ряд мер по деблокированию войск, окружённых в районе Оленино, и одновременно перехватил узкий коридор, по которым ударная группировка, пробившаяся к Вязьме (29‑я, 39‑я армии и 11‑й кавалерийский корпус), осуществляла подвоз. В какой–то момент Конев понял, что новый командующий противостоящей его наступающим войскам 9‑й армии переиграл его. Армии Западного фронта выходом в заданные районы запаздывали. Чтобы спасти ситуацию, Конев приказал генералу Лелюшенко срочно перебросить свои дивизии с левого фланга, где ситуация была более благополучной, на правый, чтобы предотвратить окружение глубоко ушедшей вперёд и растянувшей свои коммуникации ударной группировки. Но тут случилось то, чего комфронта никак не ожидал от одного из лучших своих командармов.
Генерал Лелюшенко вдруг отказался выполнить приказ, сославшись на то, что дивизии вымотаны боями и бесконечными маршами, что некоторые из них ещё в пути. 30‑я армия, согласно приказу Конева, должна была выйти на правый фланг к исходу 23 января. Сроки были нереальными. Лелюшенко, видя непреклонность Конева, обратился напрямую в Ставку. К тому времени в 30‑й армии осталось три дивизии. В некоторых полках — по 85–100–120 активных штыков. Армия только что вышла из жестоких боёв под Погорелым Городищем и представляла собой жалкие остатки того, что было брошено в бой полтора месяца назад. Он изложил все свои соображения, при этом заметив, что «ожидаемого тов. Коневым эффекта, при указанных обстоятельствах, армия дать не может».
Но Лелюшенко видел перед собой армию, Конев — фронт, у которого появились серьёзные проблемы, а Ставка — угрозу всей Ржевско — Вяземской операции, и приказала командарму‑30 следовать указаниям комфронта и, не медля, занять северный участок фронта.
Генерал Лелюшенко был опытным и храбрым командиром. Но то ли в нём взыграло что–то субъективное (Герой Советского Союза, получивший Золотую Звезду в 40‑м за удачный прорыв на «линии Маннергейма», да и не Конев, а другой командующий, другого фронта поставил его на армию), то ли в действительности армия находилась в крайне плачевном состоянии, но факт есть факт — обратился за приказом через голову. Однако Конев сумел в себе подавить вспышку гнева, владеть собой он умел. Передал Лелюшенко две дивизии и направил на правый фланг, выручать из беды 29‑ю армию генерала Швецова.
Забегая вперёд, замечу, что с Лелюшенко Конев дойдёт до Берлина. Характеры их притрутся. Война постепенно отбирала лучших. К 44‑му окончательно отобрала. Рыбалко и Лелюшенко, два командующих танковыми армиями, как два свирепых ветра, послушные воле маршала, будут сметать всё на пути 1‑го Украинского фронта. И Конев подпишет представление одному из лучших своих командармов ко второй звезде Героя. Но это произойдёт не скоро.
А тогда, в 41‑м, приходилось драться на пределе сил, отдавать невыполнимые приказы и исполнять их.
Модель замкнул кольцо окружения вокруг 29‑й армии. Все попытки Лелюшенко пробиться к окружённым полного успеха не имели. Захватывали одну–две деревни, закреплялись в них, потом противник отбивал одну из них. Потом снова возвращали её. Силы истощались.
Ставка требовала от командующих войсками Западного и Калининского фронтов продолжения наступления. Жуков топтался перед Юхновом и Сухиничами. Конев не мог взять Ржев. В начале февраля немцы в результате серии согласованных ударов с применением танков, штурмовых орудий и авиации отбили ударные группировки Калининского и Западного фронтов от Вязьмы.
Стало очевидным, что положение на фронте изменилось. Противник в результате мощного контрнаступления наших войск отошёл на восток, занял заранее подготовленный рубеж обороны, произвёл перегруппировку сил, подтянул резервы и приступил к добросовестному выполнению стоп–приказа Гитлера, который гласил: ни шагу назад! Немцы зарывались в землю до весны, до нового наступления.
Но Модель не ждал ни весны, ни лета, он наступал. В феврале немецкие войска начали дробить на части «котёл», который к тому времени они сформировали вокруг 29‑й армии.
8 февраля в 5 часов 50 минут утра Коневу позвонили из Генштаба. Командующий узнал голос Василевского.
— Как дела у Лелюшенко? Что у Швецова? — спросил Василевский.
— У Лелюшенко сегодня в течение всего дня и ночи идёт напряжённый бой. Противник оказывает упорное сопротивление, жертвуя силами, которые здесь находятся. Сегодня особенно активизировалась авиация противника по боевым порядкам Лелюшенко, Швецова и по тылам до Мологино. К исходу дня Лелюшенко окончательно очистил от противника Соломино. 359‑я стрелковая дивизия ночью наступает на Лобзино. 363‑я, 371‑я и 375‑я ведут бои за Ножкино, южнее Кокошкино, отбили неоднократные атаки противника силою до батальона с тремя–пятью танками. 174‑я наступает на Тимонцево, Кокош, обеспечивая армию слева и разворачивает проход.
— Что говорят пленные?
— По показаниям пленных, захваченных на разных участках наступления, перед фронтом армии Лелюшенко действуют 86‑я, 216‑я пехотные дивизии, полк СС, части 251‑й пехотной дивизии. Пленные показывают, что главная позиция обороны немцев Соломино — Клепинино — Кокош — Большое Косачёво. Следовательно, эта главная позиция сломана, уничтожены основные узлы в Соломино и в Клепинино. До Швецова осталось три–четыре километра. Сегодня отдан приказ во что бы то ни стало преодолеть эти последние километры и соединиться со Швецовым.
— Как себя чувствует Швецов? Что там у них? Жмут?
— Жмут, товарищ Василевский. Несколько часов назад получил от него донесение. Его НП в Каменцах уничтожен. До двух полков пехоты с семью танками наступают на его опорные пункты Ступино, Звягино, Окороково. Пробивается навстречу Лелюшенко. Швецов слышит бой южнее Волги и видит разрывы снарядов артиллерии Лелюшенко в районе деревень Жуково и Бугрово. Я отдал приказ Швецову упорно драться в окружении до подхода Лелюшенко и частью сил пробиваться навстречу Лелюшенко. Прошу доложить товарищу Сталину мою просьбу усилить Лелюшенко ещё тридцатью танками, из них двадцать Т-34 и десять КВ, причём КВ, лично убедился, могут быть использованы хорошо вдоль дорог.
Никаких танков для Лелюшенко, чтобы вызволить из окружения остатки 29‑й армии Швецова, Конев не получил. Ставка делила свои усилия между Западным, Калининским и Северо — Западным фронтами, между желанием овладеть Юхновом и Вязьмой, Ржевом и Холмом. Желающий получить всё не получает ничего…
В середине февраля остатки 29‑й армии оказались сдавленными в Мончаловских лесах западнее Ржева на территории размером менее двадцати квадратных километров. Немцы уже свободно простреливали расположение частей генерала Швецова из артиллерии и тяжёлых миномётов, поражая любые цели. Самолёты–разведчики непрерывно висели в воздухе, корректируя огонь наземных частей.
Ставка в это драматичное время приказывает Коневу все свежие резервы, прибывающие из тыла, бросить в направлении Холма, в помощь 3‑й ударной армии генерала Пуркаева. Ещё 9 февраля Василевский Пуркаеву передал по телефону приказ Верховного: «Учитывая наличие сил в армии в данный момент, основными задачами на ближайший период поставить — срочно, прикрывшись со стороны г. Великие Луки, овладеть городом Холм и одновременно во взаимодействии с войсками Северо — Западного фронта окружить и уничтожить демянскую группировку противника. Повторяю — разгром демянской группировки противника и овладение Холмом при прочной обороне на великолукском направлении являются основными и единственными задачами армии на ближайший период».
